Как платон опровергает сенсуализм софистов. Основные проблемы в диалоге платона "софист"

Министерство образования и науки Российской федерации

Федеральное агентство по образованию

Оренбургский государственный университет

Кумертауский филиал государственного образовательного учреждения

высшего профессионального образования

Факультет Архитектура и строительство

Контрольная работа

По Философии

Образ софиста в диалогах Платона

Выполнил: студент

2 го курса, группа 1

специальности 07 ГСХ

заочной формы обучения

Кислица И.А.

Проверил: Исанбаева С.Д.

г. Кумертау 2009

Определение «софисты»

В Древней Греции мыслители посвящали жизнь исканию истины ради нее самой, замыкаясь в тесном кругу друзей, которых объединяли духовные интересы. В спорах они делились своими идеями, отстаивали свои позиции, не искали публичного признания, не создавали аудитории слушателей. В V в. до н.э. ситуация изменилась. Во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Возникали новые выборные учреждения - народные собрания и суды, что породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством политического и судебного красноречия, силой убедительного устного слова и логической доказательностью своих суждений. В этих новых условиях на смену философам и поэтам стали выдвигаться оплачиваемые профессиональные учителя - сначала просто грамоты, музыки и гимнастики, затем уже словесности, риторики, философии, красноречия и дипломатии.

Софистом сначала именовали человека, который посвящал себя умственной деятельности, или искусного в какой-либо премудрости, в том числе учености.

Впоследствии смысл этого понятия сузился, хотя и не заключал еще негативного смысла.

Софисты обучали не конкретным знаниям в какой-либо области, а знаниям, необходимым человеку для общественной деятельности, прежде всего политической. Они появились в условиях развитой демократии, когда возникла настоятельная потребность в искусстве аргументировать свою точку зрения, умении убеждать и побеждать. Для такого рода подготовки нужны были не столько знания о природе, сколько знания о человеке. В их лице философская мысль античности перешла от объективного изучения природы к рассмотрению субъективной стороны познавательного процесса - к самому человеку и его сознанию. При этом софистов интересовало не просто сознание, а в первую очередь способы воздействия на него: как навязать свою точку зрения оппоненту, как сразить его полемическим выпадом, как доказать все, что угодно, и т.д.Софисты занялись критикой традиционных представлений.

Образ софиста в диалогах Платона

«Человеческое мышление нуждается в опорах, в чем-то, что играло бы конструктивную роль по отношению к нему, а иначе, предоставленное само себе, мышление вступает в процесс хаоса и распада» (1,247). Это высказывание можно посчитать описанием ориентира развития человеческих стремлений, которые представлены в философии Платона. Внутренний мир человека движется, душа постоянно познает: «душа сама по себе наблюдает общее во всех вещах» (2,243; «Теэтет», 185d-185е); душа тянется к «сущности» вещей, и источник ее активности и есть, по сути, сама эта «сущность». Если принять эту позицию, то ее можно назвать, в самых общих чертах, одним из главных философских концептов учения Платона. Исходя из такого положения, Платон проводит оценку деятельности души, дает описание правильной деятельности и объяснение значения ценности такой деятельности. У Платона усвоение искусства знания бытия означает умение быть, бытийствовать; и усвоение это предполагает обличение того, каким образом создаётся видимость такого знания. Это обличение ярко выражено в диалоге «Софист».

Диалог «Софист» посвящен формулировке определяющего высказывания о софисте, которое приводит к выявлению негативной стороны его души, и это выявление, в свою очередь, приводит человека к тому, что он становится способен избежать простого «подражания», нарушающего его связь с космосом «видимым»; но за этими рассуждениями стоят обязательно рассуждения, касающиеся основ сущего и путей познания сущего. Платон утверждает фундаментальный установочный принцип, руководящий познанием бытия и жизнью вообще, которым должен обладать человек. Он заключен в разумном стремлении к началу космоса, к содержательному его подобию; и этот принцип выступает основанием, на фоне которого Платон рассматривает «душу» человека и сам процесса познания, проводит различие между истинным способом познания бытия и истинным способом проживания и ложным.

В диалоге «Софист» так же мы встречаем выражение стремления души к очищению, излечению. Зная бытие правильным образом, мы очищаем и обучаем душу, то есть, познанию бытия, что означает, в конечном счете, познание его причины, сопутствует очищение и обучение души.

Платоновская мысль о том, что человек не покинут, не оторван от бытия, и не существует сам по себе, а он есть элемент постоянно становящегося бытия, и от него же зависит сам процесс становления (воспринимает ли он в своей лучшей части идеальное бытие или нет) очень отчетливо прослеживается также в диалогах «Горгий» и «Государство». О тематической связи диалога «Горгий» и «Государство» заявляет и А. Койре, считая объединяющим моментом этих двух диалогов высказывания оппонентов Сократа относительно должного порядка человеческой жизни, который был бы полезным для человека. Согласуясь с позицией Платона, можно сказать, что видение очевидности преимущества «сильного» и «природного», а также преимущества «софистического» рассуждения над философским не позволяет человеку достичь «мудрости и здоровья души» («wisdom and health оf the soul») (3,65). Связь диалогов «Горгий» и «Государство» можно считать действительной, так как проблема достижения мудрого и здорового состояния души присутствует в обоих этих диалогах. В диалоге «Государство» собеседник Сократа Фрасимах критикует понимание (а вернее – не обладает пониманием) «справедливости» и «добродетели», которое представляет Сократ, что фактически является провозглашением софистики («о справедливости как выгоде сильнейшего»). Но в диалоге «Софист» Платон проводит критику софистики уже с бытийных позиций, обращаясь к проблеме устройства всего бытия. «Софист» - это диалог, в котором Платон предлагает новую теорию Бытия».

Что касается диалога «Горгий», то он является одним из самых показательных диалогов раннего периода в том смысле, что в нем ярким образом представлена проблема соотношения человека и идеального бытия, в том числе и в ракурсе рассуждений о философии; помимо этого, поднятые в этом диалоге вопросы, касающиеся принципов государственного устройства, значимости философии, необходимости заботы о душе Платон разрабатывает более детально в поздних диалогах. Человек есть элемент сущего, а значит, он должен существовать по тем законам, которые определены в идеальном бытии: быть «неизменным» и «изменчивым», ограничивать аффекты и поощрять душу к созерцанию «идей». Все эти задачи человеческого существа существуют в своем чистом виде до человека, над фактом его существования: это вечность истины Высшего Блага, становление сущего, «идеи» и оформление стихии в сущее. Известно также, что одной из центральных проблем диалога «Горгий» является проблема, касающаяся природы «добродетели», в которой основная позиция Платона заключена в следующем: добродетели научиться нельзя. Содержание проблематики соотношения человека и идеального космоса в диалоге «Горгий», имеет своё внешнее выражение в споре о справедливости, об обладании силой, о наказании (что и есть критика «софистической риторики», сводящейся к основному вопросу – «как следует жить человеку?» («как надо жить») (5,544; «Горгий», 500с-500d)).

В диалоге Платон критикует ораторское искусство, которое способствует убеждению в своей ценности, но на самом деле, в таком обманчивом, бессодержательном виде оно уводит душу в сторону от уподобления идеалу, и в этом и состоит существо этой критики, за которой поднимаются уже более серьезные, этические и онтологические вопросы. Вот именно с этим связан тот факт, что для Платона в этом случае «тирания и софистика неотделимы»

Обличение софистики у Платона обладает определенным онтологическим обоснованием. Негативность занятия софистикой первично определяется Платоном как «великий и тягостный вид заблуждения...когда не зная чего-нибудь люди считают себя знающими это». У Платона возвеличивание своего незнания, обман, дилетантство и необоснованная убежденность в собственной правоте обладают космическим значением. Обратимся к тому, что Платон говорит здесь о «душе», о микрокосме: «заблуждающуюся душу должно считать безобразною и несоразмерною» (6,290; «Софист», 228в-228d). В «Софисте» Платон показывает, как направить в нужную сторону душу другого человека, стремящегося к знанию.

Сама сущность этого платоновского предупреждения, этой заботы о другом, скрывается, по-видимому, за тем различием в познавательной и обучающей деятельности человека, которое Платон фиксирует в шестом определении софиста, на первый взгляд позитивном определении, когда софист определяется им как тот, кто «очищает от мнений, препятствующих знаниям души» (6,295; «Софист», 231е). Итак, в «Софисте» Платон говорит о невозможности «знания обо всем». Но если мы вспомним седьмую книгу диалога «Государства», то там мы обнаружим совсем другое положение о возможности познания целого бытия. В «Государстве» Платон называет «диалектиком» того, «кому доступно доказательство сущности каждой вещи» (7, 318; «Государство», 534b). Диалектик тот, кто выделяет сущность вещи, и обосновывает ее, но обоснование («доказательство») возможно только при обращении ко всему объему целого сущего, ко всем случаям его проявления (такое обращение часто называется в платоноведческой литературе «метод деления»).

Если существует знание об истине и ложь, то как тогда существуют бытие и небытие? Платон переходит к «диалектике бытия и небытия» после разбора того, что есть софистика, причем, при полном отсутствии какого-либо изменения тематики обсуждения, заявления об изменении хода диалога. Получается, что вопросы бытийного устройства (сама эта «диалектика») являются основой тех вопросов, которые касаются знания человека и его души, и которые представлены в начале диалога. Платон подчёркивает, что софист не достигает истины в разборе уже нового рассуждения (в «диалектике»), следовательно, можно продолжить, его внутренний мир не может полностью представить себе весь Космос. Софист только лишь фиксирует явное противоречие в вопросе существования небытия, которое и так явно видно без особого философского разбора. Теперь же после того как вводятся бытийные вопросы в тематику искусства познания, Платон предлагает рассмотреть, существование небытия содержательно, «образно», изучая его философски а не софистически.

Рассмотрение вопроса существования небытия приводит нас к учению Платона о бытии. Платон разбирает философские учения, которые исследуют «бытие и небытие» («Софист», 243в-246а), и которые исследуют сам характер бытия («Софист», 246а-249d). В размышлениях о бытие Платон приходит к следующим выводам: сотворенное бытие есть смешение состояний (заданных еще до самого бытия) в гармонию. «То, чего достигает мысль, это всегда смешение, а не отдельные элементы» (4,139), в диалоге «Софист» философия «это наука открывать правила, Законы смешения сущностей» (4,139). В «Софисте» показан «смешанный» характер бытия, что позволяет сопоставлять этот диалог с другим, более поздним диалогом, в котором также говорится именно о таком характере бытия – с диалогом «Филеб».

В диалоге «Филеб» мы обнаруживаем постановку вопроса о природе «блага», сталкиваемся с представлением о некоторой двоякости «блага». Можно сказать, что в диалоге «Филеб» мы находим тот же вопрос, поставленный еще в «Горгие», и касающийся того, что под словом «благо» Платон понимает разные вещи. Можно предположить, что совмещение разных смысловых установок в одном обсуждаемом предмете (не поднимающее в нем противоречия), есть специфическая черта философии Платона. Это обстоятельство и определяет дальнейшие детали его философской позиции.

Принятие того, что «благо» бывает с одной стороны «чистое», а с другой - «благо» заключено в цельности, «смешении», дает объяснение тому, что и «удовольствие» понимается Платоном двояко. Обращая внимание на факт разных смыслов слова «удовольствие», В одном случае Платон имеет ввиду «все то, что более всего он не любил в общераспространенной точке зрения на удовольствие» («all that he most disliked in the popular notion of pleasure» (9,239) (то есть «удовольствие» как крайне негативное, неразумное стремление к инстинктивным переживаниям), а в другом то, «что Филеб и такие как он не признали бы в качестве удовольствий вообще» («what Philebus and his like do not admit to be pleasures at all») (9,239) (то есть обратное выше указанному). Проблемы разных смыслов слова «удовольствие» открывается в том, что Платон называет «истинными» удовольствиями («Филеб», 62е-64а). То есть удовольствия не однородны, существуют разные удовольствия, и существуют удовольствия, сочетающиеся с «разумением». Поэтому отрицать «удовольствие» совсем не нужно, нужно знать об «истинных удовольствиях», а также помнить о том, что само бытие так устроено: стихии оформляются разумом в «гармонию», и следовательно «удовольствия» контролируются «разумом». Это и составляет главный вывод этого диалога.

Мы выясняем, что существует связь между знанием о бытии и состоянием души. Платон производит критику софистики в диалоге «Софист» (как и критику «тирании» в диалоге «Горгий»), исходя из представлений об устройстве бытия: в душе должны быть отражены «образы» космоса, роды бытия должны быть рассмотрены через составляющие его идеи и с соотнесением со своим началом. Резкий переход к «диалектике бытия и небытия», представленный в диалоге, совершенно оправдан в рамках философии Платона: отталкиваясь от того, какова должна быть душа человека, мысль Платона идет к описанию действительного содержания души – то есть к знанию о бытии. Мы замечаем, что принципы философии Платона выражаются и в форме изложения материала, в композиции диалога. Платон фактически ставит вопрос: каким должно предстать бытие перед познающим человеком (душой)? Как должно быть выражено бытие? При решении этих вопросов освещаются проблемы, касающиеся определения «идей», природы бытия, и действительного значения «бытия» и «небытия». «Идеи» существуют для содержания и конструирования сущего, сущее есть следствие «смешения» различных «идей», «бытие» и «небытие» не есть онтологические противоположности, а характеристики сущего вообще, подчеркивающие его «смешанную» природу. Содержание диалога «Софист» дает нам возможность уже окончательно говорить о том, что есть «идея» в философии Платона. В диалогах «Пир», «Софист», «Парменид» происходит оформление учения Платона об «идеях». Необходимо говорить о двух смыслах употребления слова «идея» в философии Платона, относя одно значение этого слова к своей чистой собственной области, а второе – к связанности с сущим. «Идея» в философии Платона относится и к явлению космическому (чистому, организующему сущее), и к явлениям сущего (явлениям целого сущего, «всего сущего» (23,384), стремящимся к началу). «Смешанный» характер наличного бытия, представленный в «Софисте», объясняется тем, что «идея» как собственное образование принадлежит к тому, что стоит над наличным бытием, но также имеет отношение к этому

По материалам:

Тихонов А.В. Бытийная негативность софиста в учении Платона

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Вместе с философией Сократа Платон усвоил его диалекти­ческий метод, причем он точнее формулировал его приемы.

Как и для Сократа, диалектика является ему искусством образования понятий (посредством логической индукции) и их соединения. Диалектик умеет подвести все то множество и многообразие, которое в действительности относится к тому или иному роду бытия, под общее понятие этого рода: он умеет ясно определить, составить понятие; и вместе с тем он один может правильно знать и указывать, какие понятия соединимы между собой, какие нет, какие связываются друг с другом и какие не связываются. Подобно тому как музыкант подбирает тона, зная,· которые из них образуют стройное созвучие, так и диалектик знает, какие из понятий или "родов" согласуются между собой и какие исключают друг друга. (Так, например, понятия покоя и движения не совместимы друг с другом, но каждое из них совместимо с понятием существования и проч.)

Истинный диалектик умеет восходить от множества явлений к единому общему понятию, от частного к общему – ειζ μιαν ιδεαν συνορωντα αγειν τα πολλαχη διεαπαρμενχ, ιν εχαστον οριζομενοζ δηλον ποιη περί ου αν αει διδασχειν εθελη (Phaedr. 256 D). Это – так называемое "сведение", συναγωγή. Диалектик обладает также искусством отличать понятия друг от друга, и вместе с тем он же умеет спускаться от единого ко многому, от общего к частному – делить, органически расчленять род на подчиненные ему виды и подвиды, спускаясь до частного и единичного, чтобы не витать в области отвлеченностей, но познавать подлинные свойства, индивидуальные особенности вещей. Это деление понятий (διαιρεσιζ, ср. Phaedr. 273 Ε) состав­ляет вторую часть диалектического метода. Задача деления поня­тий – в том, чтобы посредством полного и последовательного перечисления всех видов и подвидов измерить логически всю область данного рода и проследить χατα μελή, не перепрыгивая промежуточных звеньев, все разветвления понятий до крайнего предела деления (μέχρι του ατμήτου – 277 В), до такой точки,

350 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии

где кончается их логическое расчленение. Надо общий род, например, род животных, расчленить на те отдельные роды, которые он обнимает, т.е. в данном случае на позвоночных, беспозвоночных и т.д. Словом, здесь Платон проводит принцип логической классификации, которая, как мы увидим, имела для него метафизическое значение.

Таким образом предмет диалектики есть понятия. Диалек­тика есть тот орган, посредством которого чистые, универсальные понятия понимаются и развиваются независимо от всякой чувственной формы. Ею владеет лишь философ, ибо он один понимает сущее, то, что есть, а не то, что кажется, сущность, а не явление вещи. Определение понятия не есть простое перечисление того, что под ним подразумевается; в нем понимается то, что встречаегся во всех единичных однородных предметах, то общее, без которого ничто частное не может быть понято. Словом, понятием определяется сущность вещи, поскольку оно устанавли­вает совокупность отличительных признаков ее рода и вида.

Метод определения понятий – Сократову индукцию – Платон дополняет новым способом проверки, который заключа­ется в испытании принятых предположений посредством рассмот­рения их последствий.

Всякое предположение должно быть развито во всех своих положительных и отрицательных последствиях, чтобы мы могли знать, насколько оно необходимо или допустимо: должны быть выведены все возможные последствия, сначала из него самого, затем из противоположного ему предположения, чтобы можно было ясно видеть, которое из них более допустимо, более вероятно и согласно с действительностью.

Таков диалектический метод Платона – метод образова­ния, расчленения и соединения понятий. Что же мыслится, что познается в таких понятиях? Что составляет их предмет, их содержание? Каждое определенное понятие, очевидно, имеет в виду не то многообразие различных предметов, которые им обнимаются, а то, что в них есть общего, – их вид или род – είδη χαι γένη. Роды и виды не изменяются в зависимости от изменения вещей, они всегда пребывают: лишь чувственные вещи

Платон 351

и, соответственно им, человеческие ощущения и мнения подвергаются вечному процессу изменения. Виды не меняются, как и понятие, которое остается постоянно тожественным: они пребывают, между тем, как чувственные вещи преходящи и случайны. В "видах" заключается истинная суть вещей, поскольку ими определяется то, что есть каждая вещь, ее сущность. В отдельных вещах, наоборот, мы находим лишь дробное случайное отражение, случай общего вида; они существуют лишь "по приобщению" к такому "виду", которым они определяются.

Диалектика, стремящаяся к определению и познанию "видов", не ограничивается исследованием отдельных понятий или родов той или другой вещи; но она должна направлять свой умственный взор на совокупность родов и видов вещей, исследуя их взаимные отношения. Поэтому она есть подлинная наука о сущем–η περί το οντω ζ ον επιστήμη. Все другие науки вращают­ся в области изменчивого и многообразного, как, например, физика, или же исходят из некоторых гипотез, которые они принимают, но не исследуют, какова математика. Одна диалек­тика имеет дело с вечно-сущим, вечно-тожественным – οντά αει, αειχατα ταύτα οσαυτωζ έχοντα. Таким образом диалектика Платона переходит в метафизику, в новое учение о сущем, о его умопостигаемых "видах", "формах" или "идеях".

Лишь чрез посредство понятий осуществляется истинное знание. Но в понятиях мыслятся не единичные объекты, а общие роды, виды, формы вещей: например, в понятиях,человек, животное, треугольник и пр. мы мыслим общее, а не единичное. Поэтому, если эти умопостигаемые виды обладают высшей реальностью, подлинным бытием, то все единичные чувственные вещи не обладают им сами по себе и существуют лишь постольку, поскольку они "причастны" данному общему "в"иду" или "идее". Отсюда – вывод, аналогичный тому, который делал Парме-нид: истинное сущее есть мыслимое, а то, что немыслимо, тому мы и не можем приписывать бытия – небытие (μη ον) немыслимо. Разница с Парменидом – та, что Платон, как мы увидим, все-таки допускал относительную действительность феноменального существования, т.е. мира явлений: единичные вещи обладают в нем относительным существованием, поскольку они "причастны"

352 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии

идеям. Но поскольку чувственный мир не может быть отожествлен ни с абсолютным умопостигаемым сущим, ни с чистым "небытием" Парменида, он, хотя воспринимается нами, но не может быть объектом чистого познания: он лежит между знанием и незнанием, подлежит "мнению" (δόξα), которое свойственно чувственному восприятию.

Такой результат явно отличается от того, к которому пришел Сократ. Диалектика Платона приводит его к новой умозрительной философии, а следовательно, и к новому решению вопроса о существе и возможности познания. Правда, уже Сократ признавал истинным лишь логическое знание, осуществляю­щееся через посредство универсальных понятий, но он считал такое знание возможным лишь в нравственной области (περί τα ηΰιχα). Но Платон, как один из великих математиков древности, не мог не заметить, что познания, обладающие характером безусловности и всеобщности, или "кафоличности", существуют и в геометрии; это он показывает уже в "Меноне". Не доказывает ли это, что разум наш в своих понятиях может познавать всеоб­щие и необходимые истины и за пределами внутренней, нравст­венной области человека? Он может познавать и математические законы, которым подчиняется и внешний мир.

Что же такое знание и как оно возможно? Вопрос о природе человеческого знания пространно обсуждается в диалоге "Теэтет", который, по справедливости, может считаться лучшим введением в философию Платона, хотя он приходит, по-видимому, лишь к отрицательным результатам.

Сократ беседует с Теэтетом о том, что такое знание. Теэтет начинает с определения знания как ощущения. Мы знаем, что Аристипп по следам Протагора, приходил к тому же заключению. Платон развивает это положение во всех его последствиях. Ощущение есть лишь наше субъективное состояние; вне его мы ничего не можем знать. Все сводится к положению Протагора: "человек есть мера всех вещей", а отсюда непосредственно следует, что сущее есть то, что нам кажется. Развив его учение, Платон приступает к его опровержению. Ощущения все равно субъективны и в этом смысле все равноправны, хотя всякое

Платон 353

животное ощущает по-своему. Если все сводится к ощущению, то все относительно, и мы ничего не можем сказать о вещах – ни истинного, ни ложного. Ложных ощущений нет, они все истинны, раз они восприняты нами: больному мед кажется горьким, теп­лое – холодным, он ощущает то, что он ощущает. Оставаясь в области ощущений, мы никогда не найдем никакой общей логической меры. Никто не может знать более другого, ибо все равно ощущают. Все ощущения частны, индивидуальны, относительны, ибо все они относятся к ощущающему субъекту. Вне их мы ничего не знаем и совершенно произвольно относим их к отличным от них причинам. Поэтому всякое обобщение или умозаключение, все выходящее за пределы ощущений – не есть знание, есть ложь. Между тем мы видим на самом деле, что существует истинное обобщение, что есть знание будущего, знание, не ограничивающееся настоящим и постольку необъяс­нимое из одной чувственности человека. Далее, ощущение есть изменение нашего сознания; таким образом все должно сводиться к непрестанному изменению; нельзя говорить о бытии, о чем-нибудь неизменном, пребывающем; остается лишь одна текучая волна, в которой нет ничего пребывающего, на чем можно было остановиться. Мы приходим к положению Гераклита: ничего нет, все лишь становится, – πάντα ρει. И это положение в последова­тельном своем развитии приводит к крайнему скептицизму Кра-тила. Ничего нельзя утверждать ни о чем, ибо все течет и ничто не пребывает тожественным. Все переходит в своё проти­воположное – "ничто не есть". Нельзя сказать о вещи, что она существует "так" или "не так", а лишь ουδ οπωζ – никоим образом.

Переходя к психологической стороне познания, мы и здесь находим, что ощущение не есть конечный источник нашего познания. Понимание и ощущение–два совершенно различных акта. Можно ощущать и не понимать. Мы слышим речь, которую говорят на незнакомом для нас языке, и не понимаем ее. Есть много органов ощущений и одно сознание, которое связывает между собою их разнородные показания. Каким же образом мы познаем объективные, действительные отношения ощущаемых явлений?

354 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии

Мы говорим, что огонь жжет. Это есть суждение, посред­ством которого я связываю два восприятия – света и тепла; но самая связь их есть нечто иное, чем ощущение; притом ощуще­ние чисто субъективное, а в данном утверждении мы находим и нечто объективное. Вообще, испытывая различные вещи, мы устанавливаем некоторое общее отношение между различными ощущениями, но это сравнение не может быть отнесено к ощу­щению. Что же должно быть помимо ощущения? Чтобы позна­вать предмет, мы должны понимать его; сами понятия тожества, различия, сходства, несходства, величины, единства, множества нельзя считать ощущениями; а между тем, посредством таких понятий мы судим, сравниваем, связываем различные ощущения в восприятии одного предмета, мы понимаем его как нечто объек­тивное, независимое от наших личных ощущений. Душа не имеет никакого особого телесного органа для восприятия этих общих понятий и отношений; но так как никакое познание, никакое истинное восприятие действительных вещей немыслимо без та­ких понятий, то Платон признает в человеческой душе способ­ность непосредственно усматривать общие отношения: αυτή δι αυτηζ η ψυχή τα χοινα μοι αινεται περί πάντων επισχοπειν (Theaet. 185 Ε).

Таким образом Платон опровергает сенсуализм Протагора и утверждает, что есть общие отношения между вещами, которые не ощущаются, а понимаются нами. Ибо уже из рассмотрения теории Протагора оказывается, что знание, даваемое путем ощу­щений, само предполагает знание – непосредственное усмот­рение общих нечувственных начал.

Видя неверность своего первого определения, Теэтет старается определить истинное знание, как "истинное мнение". Но и этот взгляд также решительно опровергается Сократом. Истинное мнение не есть еще знание, и самое отличие истинного мнения от ложного предполагает знание. Мнение может быть истинным или ложным; знание может быть только знанием, т.е. действительным, истинным знанием. Если знание есть истинное мнение, то что такое ложное мнение?

По учению Платона, "мнение" занимает посредствующее

Платон 355

место между знанием и незнанием; если же между знанием и незнанием нет ничего посредствующего, то никакое заблуждение, никакое "мнимое" знание невозможно вовсе, как это утвержда­ли еще некоторые софисты: нельзя не знать того, что мы истин­но знаем, и принимать это за нечто другое (известное или неиз­вестное). И наоборот, нельзя знать того, чего мы не знаем. Вся­кое наше суждение предполагает установление отношений меж­ду субъектом и предикатом (отношений сходства, несходства, равенства, причинности и пр.). Но для этого надо иметь понятие о таком отношении (сходства, причинности), а равным образом и о терминах его. Высказывая, например, суждение: "Сократ – человек", я должен знать, что такое Сократ и что такое чело­век. То же можно сказать и об определении через перечисление составных частей: если мы определяем составные элементы, то мы знаем эти элементы. Итак, знание предполагает знание – вот результат, к которому приходит, по-видимому, Теэтет. Резуль­тат чисто парадоксальный, и собеседники расходятся, ничего не решивши. Но для Платона такой результат имеет положитель­ное значение: он указывает, что знание не основывается ни на ощущении, ни на мнении; истинное знание имеет основание в са­мом себе; оно вытекает из непосредственного ведения истины, достигается посредством усмотрения общих начал и отношений.

Вотк чему сводится истинное знание. А следовательно, оно имеет свой источник в этих общих началах, в этих умопостигае­мых "видах", "формах" или "идеях" сущего. Получить такое знание извне, путем преподавания, невозможно: оно может быть лишь результатом непосредственного духовного созерцания, либо же результатом припоминания, посредством которого мы сознаем то, что уже заключается в нас.

Теперь от теории познания обратимся к самим предметам познания, к предметам наших понятий, нашего разума, – к идеям.

В своих произведениях Платон выводит различных софистов как лжецов и обманщиков, ради выгоды попирающих истину и учащих этому других. Так, в диалоге «Эвтидем» он выводит двух братьев - хитрого и увертливого Эвтидема и бесстыдного и дерзкого Дионисидора. Эти бывшие преподаватели фехтования, ставшие софистами, ловко запутывают простодушного человека. Они спрашивают у него: «Скажи-ка, есть у тебя собака? И очень злая. А есть ли у нее щенята? Да, тоже злые. И их отец, конечно, собака же?» спрашивают софисты. Следует подтверждение. Далее выясняется, что и отец щенят принадлежит простаку Ктизиппу. Следует неожиданный вывод: «Значит, этот отец твой, следовательно, твой отец собака, и ты брат щенят». В этом примере виден прием плохих софистов. Они произвольно перенесли признаки и отношения одного предмета на другой. Отец щенят по отношению к своим щенятам отец, а по отношению к хозяину его собственность. Но софисты не говорят: «Этот отец щенят твой»; они говорят: «Этот отец твой», после чего уже нетрудно переставить слова и сказать: «Это твой отец».

С софистами постоянно спорит Сократ. Он отстаивает объективную истину и объективность добра и зла и доказывает, что быть добродетельным лучше, чем порочным, что порок, при своей сиюминутной выгоде, в конце концов сам себя наказывает. В диалоге «Горгий» упомянутый софист Пол смеется над морализмом Сократа, который утверждает, что лучше терпеть несправедливость, чем ее творить. В диалоге «Софист» Платон зло иронизирует по поводу софистов. Он указывает здесь, что софист играет тенями, связывает несвязанное, возводит в закон случайное, преходящее, несущественное все то, что находится на грани бытия и небытия (Платон говорит, что софист придает бытие несуществующему). Софист сознательно, корысти ради обманывает людей. Платон отождествляет софиста с ритором. Между оратором и софистом разницы нет вовсе, сказано у Платона. Риторику же Платон трактует резко отрицательно. Риторике, говорит Платон устами Сократа, нет надобности знать суть дела, она заинтересована только в том, чтобы убедить, что незнающие знают больше, чем знающие. Платон осуждал софистов и за то, что они брали деньги за обучение. Именно Платон первым придал слову «софист», т. е. «мудрец», предосудительный смысл.

Аристотель соглашается с Платоном в том, что предмет софистики небытие. Он пишет в «Метафизике», что «Платон был до известной степени прав, когда указывал, что не-сущее это область софистики. В самом деле, рассуждения софистов, можно сказать, больше всего другого имеют дело с привходящим», случайным. Аристотель говорит о софистике как мнимой мудрости: «Софистика это философия мнимая, а не действительная»

Аристотель написал специальное логическое сочинение «О софистических опровержениях», в котором имеется такое определение софистики: «Софистика это мнимая мудрость, а не действительная, и софист тот, кто ищет корысти от мнимой, а не от действительной мудрости». Аристотель вскрывает приемы софистов. Например, софист говорит слишком быстро, чтобы его противник не мог уяснить смысл его речи. Софист нарочито растягивает свою речь, дабы его противнику было трудно охватить весь ход его рассуждений. Софист стремится вывести противника из себя, ибо в гневе уже трудно следить за логичностью рассуждений. Софист разрушает серьезность противника смехом, а затем приводит в смущение, неожиданно переходя на серьезный тон. В этом внешние приемы софистики.

Но для софистики характерны и особые логические приемы. Это прежде всего нарочитые паралогизмы, т. е. мнимые силлогизмы. Софизм это и есть нарочитый, а не невольный паралогизм. Аристотель устанавливает два источника паралогизмов: 1) двусмысленность и многосмысленность словесных выражений и 2) неправильная логическая связь мыслей. Аристотель насчитывает шесть языковых паралогизмов и семь внеязыковых паралогизмов. Например, амфиболия двусмысленность словесной конструкции («страх отцов»), омонимия многозначность слов (пес животное и созвездие; не мой и немой) и т. д. Нельзя ответить утвердительно или отрицательно на вопросы: «Перестали ли вы бить своего отца?», «Дома ли Сократ и Кай?». Высмеивает софистов и Аристофан в своей комедии «Облака».

Особенным течением в философии Античности доклассического периода явилась софистика (от греч. софистика – умение остроумно вести прения). Исходя из постулата "Человек есть мера всех вещей", выдвинутого Протагором (481 – 413 г. до н.э.) они направляют свои усилия не на достижение истинного знания, а на доказательство посредством красноречия правильности какого-либо субъективного мнения, отвечающего принципу полезности. Это своеобразная "утилитаристская философия", которая выдвигает идеи относительности и непостоянства всего сущего, отрицают истину как общезначимое знание. Именно то, что полезно и выгодно отдельному лицу. Поэтому они преследовали сугубо прагматическую и в значительной степени эгоистическую цель – доказать истинность любого мнения, если оно выгодно. Отсюда и крайний релятивизм – в мире нет ничего общезначимого, устойчивого и постоянного. А для этого они узкопрогматически использовали логику как систему доказательства в узких спекулятивных целях. Все лишь относительно: и добро, и благо, и зло, и прекрасное, и, стало быть, нет ничего подлинно истинного. Вот пример приема софистов: "Болезнь есть зло для больных, для врачей же благо". "Смерть есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для похоронщиков – благо". На основе таких суждений невозможно понять, что такое истинное благо и обладает ли оно общезначимостью, нельзя доказать является ли смерть злом. По сути дела софистика и софизм вошли в историю и философской мысли и культуры как сознательная подмена понятий о чем-либо с целью извлечения пользы и выгоды. Софистика стала синонимом ненаучности, недобросовестности как в мышлении, так и в действиях людей. Софизм и софистика становятся признаком неистинности и в поступках, и в мышлении, и в мировоззрении. Софизм и софистика есть умышленное оправдание зла и корысти. Необходимо отметить, что софизм и софисты были особенно популярны среди политиков того времени.

Первоначально слово "софист" было синонимично слову "мудрец" -- так называли людей разбирающихся в различных общественных и частных вопросах, способных дать разумный совет, ведущих добродетельный образ жизни. Однако с сер. 5 в. это название стали относить к появившимся в Греции учителям красноречия. Необходимость и популярность обучения красноречию объясняется развитием публичной жизни в Др. Греции: каждому гражданину приходилось выступать на политических собраниях и в суде, было необходимо уметь защитить свою точку зрения, убедить слушателей и опровергнуть противника. Ораторское искусство играло немаловажную роль и в дипломатии, не зря многие из софистов выполняли политические поручения. С тех пор появилось слово софистика - умение хитроумно вести прения. Трудность изучения софистов заключается в том, что большая часть их произведений была утрачена, и мы можем судить об их взглядах, исходя из сочинений их противников (Платона, Аристотеля).

В философском отношении софистика не представляет однородного явления, у различных софистов можно обнаружить влияние элеатов, Гераклита, атомистов. Общим для софистов было то, что они уделяли мало внимания вопросам натурфилософии, центральным для предыдущего этапа развития греческой мысли, более интересуясь проблемами риторики, грамматики, судопроизводства, познания и в целом гуманитарной проблематикой. Софисты (наряду с Сократом) осуществили гуманистический поворот в древнегреческой философии. В отличие от учений досократиков, часто упрекаемых за отвлеченность их знания, теория софистов тесно связана с практикой (в первую очередь судебной и политической).

Греческая софистика делится на два этапа: старшая софистика (Протагор, Горгий, Гиппий, Антифонт); младшая софистика (Ликофрон, Алкидамант, Трасимах).

Родоначальником софистики можно считать Протагора из Абдеры (490 -- 420 до н.э.), который, по сообщению Диогена Лаэртского первый стал обучать за плату красноречию. Демокрита взял Протагора в ученики, увидев как тот, будучи носильщиком, рационально укладывает поленья в вязанки. Протагор развивал искусство и приемы спора; уделяя большое внимание словесному выражению мысли он классифицировал времена и модальности глагола, систематизировал приемы умозаключения.

В книге "О богах" Протагор отрицал возможность познания богов ввиду краткости человеческой жизни и сложности предмета. Протагор был обвинен в безбожии (хотя он утверждал лишь непознаваемость богов) и афиняне изгнали его из города (по другой версии приговорили к смерти, Протагор бежал, но утонул при побеге) и сожгли его книги на площади. Современные исследователи обнаруживают в процессе над Протагором политические мотивы.

Протагор выдвинул идею гносеологического релятивизма (относительности истины), он полагал, что о любом предмете возможны совершенно противоположенные высказывания, равным образом истинные. Это основывалось на утверждении "Человек -- мера всех вещей". Поскольку же Протагор не проводил различия между чувствами и разумом, можно сделать вывод, что истинно все, что представляется человеку: например, равно истинно, что мед сладкий и что мед горький, поскольку здоровому человеку он представляется сладким, а больному -- горьким. Однако сам Протагор имел в виду другое: бесполезно больного человека убеждать в том, что на самом деле мед сладок, необходимо вылечить его и он сам это поймет. Софистику он считал такого рода терапией, не внушающей истину, а научающей человека умению мыслить и самостоятельно обнаруживать истину.

Для учения софистов также был характерен скептицизм (позиция, отвергающая существование абсолютной истины) и агностицизм (позиция, согласно которой невозможно познать сущность чего-либо). Софисту Горгию принадлежит трактат "О природе, или О несуществующем", считающийся одним из наиболее ярких манифестов агностицизма.

Горгий (ок. 480 -- ок. 380) из Леонтины (Сицилия), ученик Эмпедокла, утверждал, В качестве посланника своего города приехал в Афины, где прославился как оратор и учитель риторики. Горгий утверждал, что он учит не добродетели и мудрости, а только ораторскому искусству. Речь Горгия отличалась особой поэтической выразительностью. Он разработал и применял особые риторические приемы, прозванные горгианскими фигурами: аналогичные по форме и соответствующие по объему фразы, использование параллельных членов предложения и членов предложения, находящиеся в антитезе. Для сочинений Горгия характерно ритмическое оформление и подобное звучание завершений.

Согласно Горгию, истинного знания не существует, ведь даже то, что мы лично пережили, мы припоминаем и познаем с трудом; нам следует довольствоваться правдоподобным мнением. Основная мысль трактата -- "Ничего не существует; но даже если нечто существует, то оно не познаваемо; но даже если и познаваемо -- то необъяснимо для другого". Эти три положения Горгий обосновывает следующими аргументами:

Если сущее вечно, то оно беспредельно, а если беспредельно, то оно нигде, а если нигде, то его нет. Если сущее не вечно, то оно произошло или из сущего, что невозможно, так как тогда бы сущее было прежде себя самого, либо из несущего, что также невозможно, поскольку из несущего не ничего не происходит. Следовательно, сущее не вечно и не не вечно. Следовательно, его вообще нет. (Также Горгий ведет рассуждение, о том, что сущего нет, поскольку оно ни единое, ни множественное). Если даже сущее существует, то оно не мыслится, поскольку мыслимое не тождественно сущему, иначе существовали бы в реальности Сцилла и Химера. Если сущее и мыслится, то оно неизъяснимо другому, поскольку изъясняем мы посредством слов, а слово не тождественно обозначаемому им предмету и не может его объяснить, поскольку напротив, слово мы объясняем, указывая на предмет.

Рассуждения Горгия являются типичным примером построений софистов, получивших название софизмы. Софизмы представляют собой рассуждения, направленные на то, чтобы убедить человека в чем-то абсурдном, сбить с толку, заставить оппонента пускаться бесплодные словопрения. Многие софизмы основаны на многозначности слов или даже на их созвучии. Другие представляют собой ошибочно построенные силлогизмы или подстановку другого значения в термины силлогизма. Самым известным примером софизма являются "Рогатый" ("Ты не терял то, что у тебя есть. Но ты те терял рога. Следовательно, они у тебя есть") и "Пес" ("Этот пес -- отец. Но он -- твой. Значит пес -- твой отец").

Софистические уловки вошли в число приемов эристики -- искусства любой ценой брать верх в споре. Однако софизмы имели также положительное педагогическое значение, приучая человека анализировать высказывания и вдумываться в речь других.

Софизмы, их цели и способы их обнаружения классифицировал Аристотель (в трактате "О софистических опровержениях"), однако он не проводил различие между софизмами и логическими парадоксами, также используемыми софистами. Логические парадоксы выявляют действительные логические трудности и противоречия. Такими парадоксами является "Парадокс лжца" (высказывание "я лгу" истинно в случае его ложности, и ложно в случае истинности) или "Парадокс брадобрея" (Брадобрей бреет всех жителей города, которые не бреются сами. Должен ли он брить себя?).

Изучение конституций различных городов и нравов различных народов приводило к нравственному релятивизму -- отрицанию единого для всех критерия добра и зла, отвержению существования единого морального закона. Согласно анонимным "Двояким речам" "Болезнь есть зло для больных, для врачей же благо. Смерть есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для могильщиков -- благо". Вместе с тем некоторые софисты противопоставляли человеческим законам, изменчивым и противоречащим друг другу, законы природы, единые и неизменные, по которым и следует жить.

Деятельность софистов вызывала недовольство народа, поскольку многие софисты критиковали традиционные религиозные убеждения и даже высказывали атеистические идеи. Согласно Трасимаху боги существуют, но не обращают внимания на людей. Продик Кеосский считал, что "древние люди обоготворили луну, солнце, реки и ручьи - все, что нам приносит пользу, подобно тому, как египтяне признали божественным Нил. Поэтому-то хлеб почитается под видом Деметры, вино - Диониса, вода - Посейдона, огонь - Гефеста", а Критий полагал, что религия выдумана для того, чтобы заставить людей выполнять законы. Самым известным нечестивцем был Диагор Мелосский, приехавший в Афины в 30-е годы 5 в. -- он пародировал гимны мистов и насмехался над Элевсинскими мистериями "растанцовывая" их. Ему же принадлежит атеистический трактат "Низвергающие речи".

Младшие софисты отстаивали идею равенства всех людей, так Алкидамант считал, что "бог сделал всех свободными, природа никого не сделала рабом", Антифонт отрицал различие между эллинами и варварами и не признавал преимуществ знатного происхождения.

Существовала также "вторая софистика" времен Римской империи 2-4 вв., расцвет которой пришелся на время правления Юлиана Отступника, покровительствующего софистам. Однако произведения представителей "второй софистики", стремившихся к изысканности и совершенству речи, были скорее литературными, чем философскими. Ко вторым софистам относятся Флавий Филострат (ок. 178 -- ок. 248), написавший "Жизнеописание софистов", Атеней (3 в. н.э.), автор сочинения "Софисты за пиршественным столом" и др.

Деятельность софистов подвергалась резкой критике со стороны Сократа, Платона и Аристотеля, характеризовавших их как искателей корысти от ложной мудрости; из-за этой критики слово "софистика" получила бранный оттенок. Однако софисты внесли значительный вклад в искусство риторики, в изучение языка, развивали критический подход в области теологии и этики. Часто софистику именуют греческим просвещением. Влияние софистов проявляется в философии Сократа (а следовательно, и Платона), которого современники зачастую причисляли к софистам, так Аристофан высмеял Сократа как типичного софиста в комедии "Облака". Также к учениям софистов обращались стоики и скептики.

БЕРТРАН РАССЕЛ «ИСТОРИЯ ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ»

Глава Х. ПРОТАГОР

Во второй половине V века до н.э. великим досократическим системам, которые были рассмотрены нами выше, было противопоставлено скептическое движение. Наиболее значительной фигурой этого движения был Протагор - глава софистов. Слово софист не имело вначале отрицательного значения. По смыслу оно было равнозначно слову "преподаватель". Софистом был человек, который добывал средства к существованию, передавая молодым людям определенные знания, которые, как тогда думали, могли быть им полезны в практической жизни. Так как общество не обеспечивало подобного образования за общественный счет, то софисты учили только тех, кто имел собственные средства или у кого родители располагали такими средствами Это обстоятельство придавало деятельности софистов определенный классовый уклон, усугубляемый политической обстановкой того времени В Афинах и во многих городах Греции демократия торжествовала политическую победу, но ничего не было предпринято для уменьшения богатства членов старых аристократических семей. Именно богатые главным образом и воплощали в себе то, что известно нам как эллинская культура; они имели в своем распоряжении образование и досуг; путешествия же в значительной мере сгладили их традиционные предрассудки, а время, которое они проводили в спорах, отточило их ум. - -То что тогда называлось демократией, оставляло институт рабства неприкосновенным. Рабство давало богатым возможность наслаждаться своим богатством, не угнетая свободных граждан.

Однако во многих городах, и особенно в Афинах, более бедные граждане были настроены по отношению к богатым вдвойне враждебно - вследствие зависимости и благодаря традиции. Богатых подозревали и часто справедливо, в неблагочсстии и аморальности, в том, что они разрушали древние верования и, вероятно, пытались уничтожить и демократию. Таким образом, случилось, что в сфере культуры политическая демократия оказалась связанной консерватизмом, в то время как те, кто осуществлял нововведения в области культуры, тяготели к политической реакции.

Такое же в известной мере положение сложилось в современной Америке где "Таманни холл" представляет в основном католическую организацию, созданную для защиты традиционных теологических и этических догм от притязаний со стороны просвещения. Но просвещенные в Америке являются более слабыми в политическом отношении чем в Афинах, так как им не удалось объединиться с плутократией. Однако в Америке существует один значительный и высокойнтеллектуальный класс, который заинтересован в защите плутократии, - класс юридической корпорации. В некоторых отношениях функции этого класса аналогичны функциям, которые выполняли в Афинах софисты.

Афинская демократия, несмотря на свою большую ограниченность, которая исключала рабов и женщин, в некоторых отношениях была более демократичной, чем любая современная система. Судьи и большинство представителей исполнительной власти избирались по жребию и на короткое время. Таким образом, подобно нашим присяжным, они оставались средними гражданами, с характерными для средних граждан предрассудками и отсутствием профессионализма. Вообще в Афинах каждое дело слушалось большим количеством судей. Истец и ответчик, или обвинитель и обвиняемый, выступали лично, от своего имени, а не через профессиональных юристов. Естественно, что успех или неудача дела зависели в значительной степени от ораторского искусства, умения играть на народных предрассудках. Но хотя человек должен был сам произносить свою речь, он мог нанять специалиста, чтобы тот написал для него речь, или, как предпочитали многие, он мог заплатить за наставления в хитростях, требующихся для достижения успеха в суде. Полагали, что этим хитростям учат софисты.

Век Перикла в истории Афин аналогичен викторианской эпохе в истории Англии. Афины были богатым и преуспевающим городом, которому не доставляли слишком большого беспокойства войны. В Афинах был демократический строй при управлении со стороны аристократов. Как мы уже видели в связи с Анаксагором, оппозиция Периклу со стороны демократии постепенно накапливала силы; друзья Перикла один за другим подвергались нападкам с ее стороны. Пелопоннесская война разразилась в 431 году до н.э. (60). Афины наряду со многими другими местностями Греции были опустошены чумой. Население Афин, достигавшее до этого 230 тысяч, сильно сократилось и никогда уже больше не поднималось до своего прежнего уровня (61). Сам Перикл в 430 году до н.э. был отстранен от должности полководца и за незаконное присвоение общественных денег оштрафован судом, но вскоре восстановлен. Его два сына умерли от чумы, а в следующем году (429 год до н.э.) он умер сам. Фидий и Анаксагор были осуждены. Аспасия также подвергалась судебному преследованию за нечестие и за содержание дома терпимости, но была оправдана.

В таком обществе было естественно, что люди, которым грозила опасность навлечь на себя враждебность демократических политиков, желали приобрести судебные навыки. Ибо Афины, несмотря на сильную приверженность к практике преследований, были все же в одном отношении более либеральны, чем современная Америка, поскольку тем, кого обвиняли в нечестии и развращении молодежи, давали возможность выступать в свою защиту.

Этим объясняется популярность софистов у одного класса и их непопулярность у другого. Но в своем собственном представлении софисты служили скорее более беспристрастным целям, и несомненно, что многие из них по-настоящему интересовались философией. Платон посвятил свою деятельность карикатурному их изображению и поношению, но о софистах не следует судить по этой полемике с ними Платона. Возьмите, находясь в веселом настроении, следующий отрывок из диалога Платона "Эвтидем" - отрывок, в котором рассказывается, как два софиста, Дионисиодор и Эвтидем, решили запутать простодушного человека по имени Ктисипп:

Скажи-ка, есть ли у тебя собака?" - "И очень злая", - отвечал Ктисипп. - "А есть ли у нее щенята?" - "Да, тоже злые" - "И их отец, конечно собака же?" - "Я даже видел, как он занимается с самкой". - "Что ж, ведь эта собака твоя?" - "Конечно". -

Значит, этот отец - твой, следовательно, твой отец - собака, и ты - брат щенят".

В более серьезном настроении возьмите диалог под названием Софист". Он представляет собой логическое рассуждение по поводу определения. Слово "софист" берется здесь в качестве иллюстрации. В настоящее время нас не интересует логика этого рассуждения. В данный момент я хочу привести из этого диалога только его конечное заключение:

Этим именем обозначается основанное на мнении лицемерное подражание искусству, запутывающему другого в противоречиях, подражание, принадлежащее к части изобразительного искусства, творящего призраки и с помощью речей выделяющего в творчестве не божественную, л человеческую часть фокусничества: кто сочтет полного софиста происходящим из этой плоти и крови, тот, кажется, выразится вполне справедливо" (286с-d) (63).

О Протагоре известен рассказ (несомненно, апокрифический), который свидетельствует о такой связи софистов с судами, какой она представлялась народному сознанию. Как говорят, Протагор учил молодого человека на условиях, при которых тот должен был заплатить ему за учебу в том случае, если выиграет свой первый процесс. Но оказалось, что первый судебный процесс этого молодого человека был возбужден самим Протагором для получения платы за учебу.

Однако пора оставить эти предварительные замечания и посмотреть, что же на самом деле известно о Протагоре.

Протагор родился около 500 года до н.э. в Абдерах - в городе, из которого был родом Демокрит. Он дважды посетил Афины, второй его визит имел место не позднее чем в 432 году до н.э. Он создал кодекс законов для города Фурии в 444-443 годах до н.э. Существует предание, что Протагор был подвергнут судебному преследованию за нечестие, но это, по-видимому, неверно, несмотря на тот факт, что он написал книгу "О богах", которая начиналась так: "О богах я не умею сказать, существуют ли они или нет и каковы они по виду. Ведь много препятствии для знаний - неясность дела и краткость человеческой жизни".

Его второе посещение Афин несколько сатирически описано в платоновском "Протагоре", а его учение разбирается серьезно в "Теэтете". Протагор известен главным образом своей доктриной, согласно которой "Человек есть мера всем вещам - существованию существующих и несуществованию несуществующих"" Эта доктрина истолковывается в том смысле, что каждый человек есть мера всех вещей и что когда люди разнятся между собой, то нет объективной истины, благодаря которой один прав, а другой неправ. Это, в сущности, скептическое учение, и оно, по-видимому, было основано на "обманчивости" чувств.

Один из трех основателей прагматизма, Фердинанд Шиллер, обычно называл себя учеником Протагора. Это случилось потому, как я думаю, что Платон в своем "Теэтсте" утверждал, истолковывая Протагора, что одно мнение может быть лучше, чем другое, хотя оно не может быть истиннее. Например, когда человек болеет желтухой, то все кажется ему желтым. Поэтому нет смысла говорить, что вещи в действительности являются не желтыми, но имеют такой цвет, какой видит здоровый человек. Мы можем сказать, однако, что поскольку здоровье лучше болезни, то мнение здорового человека лучше мнения человека, больного желтухой. Эта точка зрения, очевидно, близка к прагматизму.

Для практических целей неверие в объективную истину делает большинство атрибутом того, во что следует верить. Отсюда Протагор пришел к защите закона, обычая и традиционной морали. Хотя он не знал, как мы видели, существуют ли боги, он был уверен, что им следует поклоняться. Эта точка зрения, очевидно, справедлива по отношению к человеку, чей теоретический скептицизм последователен и логичен.

Зрелая жизнь Протагора была проведена в некоторого рода непрерывном лекторском турне по городам Греции. Он учил за вознаграждение "всякого, кто жаждал практического успеха и более высокой духовной культуры" (64). Платон протестовал против практики софистов получать деньги за обучение, отчасти с позиций сноба (по современным понятиям). Сам Платон обладал вполне достаточными средствами и поэтому был неспособен, по-видимому, понять нужды тех, кто не имел хорошего состояния. Странно, что современные профессора, которые не видят причины отказываться от жалованья, так часто повторяют платоновское обвинение против софистов.

Есть, однако, другой пункт, в котором софисты отличаются от большинства современных им философов. Обычно каждый учитель, за исключением софистов, основывал школу, которая обладала некоторыми признаками братства, с большей или меньшей степенью общности жизни (часто - нечто аналогичное монашеской жизни) и, как правило, с эзотерической доктриной, которую не проповедовал публике. Все это было естественно там, где философия возникла из орфизма. Среди софистов ничего подобного не было. То, чему они учили, в их представлении не было связано с религией или моралью. Они учили искусству спора и давали столько знаний, сколько было для этого необходимо. Вообще говоря, они могли, подобно современным адвокатам, показать, как защищать или оспаривать то или иное мнение, и не заботились о том, чтобы защищать свои собственные выводы. Те же, для кого философия была руководством в жизни, тесно связанным с религией, естественно, были шокированы, софисты им казались легкомысленными и безнравственными.

До некоторой степени - хотя нельзя сказать, сколь велико значение этого обстоятельства, - ненависть, которую вызывали к себе софисты не только у широкой публики, но и у Платона и последующих философов, была обязана своим существованием их интеллектуальной честности. Преследование истины, когда оно ведется искренне, должно игнорировать моральные соображения. Мы не можем знать заранее, чем окажется истина по отношению к тому, что в данном обществе мыслится поучительным. Софисты были готовы следовать за доказательством, куда бы оно их ни вело. Часто это приводило их к скептицизму. Один из софистов, Горгий, утверждал, что ничего не существует, а если что-либо и существует, то оно непознаваемо, и даже если существует и познаваемо для кого-либо одного, то он не может передать свое знание другим. Мы не знаем, каковы были доводы Горгия, но я могу хорошо себе представить, что они имели логическую силу, которая заставляла противников Горгия искать убежище в наставлениях. Платон всегда старался проводить взгляды, которые, как он думал, сделают людей добродетельными. Едва ли Платон был когда-нибудь интеллектуально честен, потому что он всегда оценивал доктрины по их социальному значению. Но даже и в этом он не был честен, так как претендовал на то, что следовал доводам и судил на основании чисто теоретических критериев, тогда как фактически направлял спор таким образом, чтобы последний приводил в результате к добродетели. Платон ввел этот порок в философию, где он с тех пор и продолжает существовать. Характер его диалогов определяется, по-видимому, в основном его враждебностью к софистам. Одним из недостатков всех философов со времени Платона было то, что их исследования в области этики исходили из предположения, что им уже известны те заключения, к которым они должны только еще прийти.

В Афинах в конце V века до н.э. были люди, которые, по-видимому, учили политическим доктринам, казавшимся безнравственными их современникам, а также кажущимся таковыми демократическим нациям нашего времени. В первой книге "Государства" Платона Тразимах доказывает, что нет иной справедливости, кроме интереса более сильного, что законы создаются правительствами для своей собственной выгоды и что нет объективных критериев, с которыми можно сообразовываться в борьбе за власть. Калликл, согласно Платону (в "Горгии"), отстаивал подобную доктрину. Закон природы, говорил он, является законом более сильного, но для удобства люди установили институты и моральные заповеди, которые сдерживали бы сильного.

Такие доктрины получили в наше время более широкое распространение, чем в древности. И что бы о них ни думали, они не были характерны для софистов.

В течение V века до н.э., независимо от той рели, которую играли в этом процессе софисты, в Афинах происходило превращение негибкой пуританской простоты в остроумный и довольно жестокий цинизм в борьбе против тупого и в равной степени жестокого сопротивления гибнущей ортодоксии. Начало этого столетия характеризуется выступлением Афин в защиту городов Ионии против персов и победой при Марафоне в 490 году до н.э. В конце столетия (в 404 году до н.э.) Афины терпят поражение от Спарты, а в 399 году до н.э. был казнен Сократ. После этого Афины утратили свое политическое значение, но они приобрели несомненное культурное первенство, сохранявшееся вплоть до победы христианства.

Некоторые обстоятельства в истории Афин V века до н.э. существенны для понимания Платона и всей последующей греческой мысли. В течение первой персидской войны слава пришла главным образом к Афинам благодаря их решительной победе при Марафоне. Десятью годами позднее, в течение второй персидской войны, Афины еще сохраняли первенство среди греков на море, но на суше победы одерживались в основном благодаря спартанцам - признанным военачальникам эллинского мира. Однако взгляды спартанцев были узкопровинциальны; они перестали бороться против персов, как только последних изгнали из европейской Греции. Защита азиатских греков и освобождение островов, которые были завоеваны персами, осуществлялись с большим успехом Афинами. Афины стали ведущей морской державой и установили сильный имперский контроль над ионийскими островами. Они процветали в период правления Перикла, который был умеренным демократом и умеренным империалистом. Громадные храмы, развалины которых еще напоминают о славе Афин, были построены по его инициативе, чтобы заменить храмы, разрушенные Ксерксом. Город очень быстро богател и сильно развивался в культурном отношении. В результате, как это постоянно случается в такие времена, в особенности когда богатство было обязано своим происхождением внешней торговле, приходили в упадок традиционная мораль и традиционные верования.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

• Введение
• 1. Жизнь и сочинения Платона
• 2. Анализ диалога «Софист» Платона
• 3. Основной вопрос философии
• Заключение
• Список литературы

Введение

Платон - чрезвычайно крупное явление в развитии философской мысли древности, да и не только древности. Из сочинений Платона черпали идеи не только визионеры и схоласты, не только корифеи объективного идеализма и религиозного спиритуализма и мистики, не только Плотин, Августин, Эриугена, но и мыслители и ученые Возрождения - Николай Кузанский, Кампанелла, Галилей, Декарт, в учении которых о природе пробивалась сильная струя натурализма или явно преобладала сторона материалистическая.

Но к Платону же восходят и многие учения новейшей идеалистической метафизики. Если в начале XIX в. платоновской диалектикой вдохновлялся Гегель, то в начале XX в. учение Платона внушило Эдмунду Гуссерлю некоторые идеи его метафизики явления и смысла и его учения о сущностном созерцании.

Секрет тысячелетней значимости Платона заключается не в буквальном содержании его философии и проповедуемой им морали и не в буквальной направленности его научных, религиозных, эстетических или социологических теорий. Конструктивно-логические принципы мысли, проповедь самоотверженного служения идее, пафос мировой гармонии, принципиальный антисистематизм и антидогматизм, беспокойный драматический диалог и язык - вот в чем разгадка тайны тысячелетней значимости Платона.

Цель данной работы - выявить основные проблемы в диалоге Платона «Софист».

4 изучить литературу по данной теме;

4 изучить проблемы, поставленные в диалоге «Софист»;

4 обосновать аргументацию данных проблем.

1. Жизнь и сочинения Платона

В истории мировой культуры Платон (427-347 до н.э.) - великое явление. Он жил в древнегреческом обществе, но как деятель - философ, ученый, писатель - принадлежит всему человечеству. Учителем его делает не только то, что в начале IY в. до н.э. он учредил в окрестностях Афин школу, названную потом Академией, и просуществовавшую несколько веков. Учение, излагавшееся самим Платоном в его книгах, а впоследствии его преемниками в Академии, было полно заблуждений.

Основные точки зрения этого учения не только фантастичны, на наш современный взгляд, но в прямом смысле слова превратны, глубоко ошибочны. И все же Платон - один из учителей человечества. Не будь его книг, мы не только хуже понимали бы, кем были древние греки, что они дали миру, - мы хуже понимали бы самих себя, хуже понимали бы, что такое философия, наука, искусство, поэзия, вдохновение, что такое человек, в чем трудности его исканий и свершений, в чем их завлекающая сила. Платоном был создан и разработан один из двух основных, главных типов философского мировоззрения. Платон - создатель философского идеализма.

До Платона идеализм выступает еще в зачаточной, частичной форме. Это учение пифагорейцев о переселении и перевоплощении душ. Это учение италийских философов Парменида и Зенона о противоположности достоверного «знания», добываемого посредством ума, и надежного, обманчивого «мнения», доставляемого чувствами. Это учение Анаксагора, друга и учителя Перикла, об «Уме», который, прикоснувшись в некоторой точке к хаосу материальных частиц, внес в них движение и разделение, в результате которого хаос начал преобразовываться в «космос». Это воззрение мегарцев, представителей одной из сократовских школ, утверждавших существование «бестелесных идей».

Но как бы не приближались к идеализму все эти учения, творцы их еще были далеки от создания идеализма как мировоззрения. Даже Сократ, намечающий поворот древнегреческой философии от первоначального материализма YI-I вв. до н.э. к идеализму, был далек от этого. Он не отделял еще «идеи» от «вещей». Правда, он утверждал, будто человек может познавать в самом себе не тело, но только душу, так как лишь душа находится будто бы целиком в нашей власти.

У Платона идеализм охватывает вопросы и о природе, и о человеке, и о душе человека, и о познании, и об общественно-политическом строе, и о языке, и об искусстве - поэзии, скульптуре, живописи, музыке, - и о красноречии, и о воспитании. Если в целом греки были создателя ми как бы «пробных систем» философии, то Платон создал «пробную систему» идеализма.

В кругу вопросов, составлявших эту систему, некоторые настолько занимали ум Платона, что он разрабатывал их не только как философ, но и как ученый. Такими были специальные вопросы математики, астрономии (космологии), музыкальной акустики.

Учение Платона - глава не только в истории античной философии, но и в истории античной науки. Школа Платона одна из школ античной математики.

Изучение математики Платон рассматривал не в плане одной лишь педагогики - как стадию в воспитании ума, как тренировку логическую и диалектическую, - но и в плане задач положительного знания. Платон-философ неотделим от Платона-математика.

Многогранность его дарования удивительна. В нем не только философ сочетается с ученым. В свой черед философ и ученый неотделимы в нем от художника: поэта, драматурга. Платон излагал свои философские и научные идеи в литературных произведениях. Оригинальным было здесь не само соединение философской и научной мысли с литературной формой. В этом отношении у Платона были предшественники.

Как ученый крупного стиля, Платон мыслит гипотезами, но эти гипотезы становятся у него мифами. При этом он не приспособляет к своим точкам зрения, всем известные мифы, но щедро создает мифы заново с неистощимым и мощным воображением, смело и изобретательно. Он излагает свои идеи не в трактатах, не в докладах, не в статьях, а в диалогах. Диалоги эти - сцены, еще лучше сказать - философские комедии и драмы.

Литературная деятельность Платона продолжалась в течение полувека. Платон - первый крупнейший философ древности, от которого до нашего времени дошли почти все философские сочинения.

Учения, излагаемые в них, несвободно от противоречий. В некоторых из них излагается идеалистическое учение о бытии и о познании, получившие наименование «идей». Но есть среди сочинений, дошедших под именем Платона, и такие, в которых теория эта отсутствует. Есть, наконец, и такие сочинения, в которых Платон подвергает собственную теорию «идей» серьезной критике.

Что же представляют собой диалоги Платона в художественном плане.

Из драматизма жизненных ситуаций, рождается форма платоновского диалога, для того чтобы укрепиться и развиться в дальнейшей истории философии и литературы, не только античность, но и Нового времени. Платон совершает целый переворот в манере философского изложения.

Древнегреческая философия доплатоновского времени или, как ее еще называют, досократовская, излагала свои идеи в форме часто загадочно-афористического мудрого поучения, в стихах или прозе. Сам предмет размышления философов VI-V веков до нашей эры был ограничен природой и свойствами пяти элементов, ее составляющих, - земли, воды, огня, воздуха и эфира.

За долгие годы творческой деятельности Платона характер его диалога заметно менялся. Сам по себе диалог является непременным элементом драмы. Однако драматичность может быть разная. Бывает драматизм сюжетной завязки, драматизм ситуации, а бывает внутренний драматизм борющихся идей, противоположных убеждений, отчаянно защищаемых спорящими сторонами.

По форме и достоинствам изложения диалоги Платона неоднородны. Часть из них написана в драматической форме. Это сцены из умственной жизни Афин. Действующие герои этих диалогов - ярко очерченные характеры и лица - философы, в центре которых стоит Сократ, софисты, поэты, рапсоды, политические деятели («Протагор», «Федон», «Пир»).

Другую часть философских сочинений Платона составляют диалоги, в которых диалогическая форма - лишь видимость, слабо обрамляющая основное содержание. Это диалоги-трактаты. В них исследуются проблемы диалектики. Значение их не в художественном воплощении философских воззрений, а в их диалектическом развитии и обосновании («Софист», «Филеб», «Парменид»).

Есть и такие диалоги, в которых перемежаются образ, миф и отвлеченный анализ философских проблем.

У Платона мы находим все оттенки в градациях драматически напряженного действия, внешнего и внутреннего. Благодаря драматизму мысли, слишком подвижному и страстному, который и создает диалог, законченность и систематичность как бы все время ускользают в сторону. Но именно эти бесконечные зигзаги и каскады мыслей, когда все кипит и бурлит от нового их напора, придают диалогу особое чувство непосредственного, живого, реального спора.

2. Анализ диалога «Софист» Платона

Разумное постижение истинно сущих родов бытия, или «идей», - совершеннейшее знание - Платон называет «диалектикой». Для Платона диалектика - это не логика только, хотя в ней есть и логический (и даже формально-логический) аспект; это не учение о методе только, хотя в ней есть и аспект метода.

Диалектика Платона, прежде всего учение о бытии. Идеализм Платона, так же как и его теория познания и диалектика, имеет явно выраженный антологический характер. «Идеи» Платона, прежде всего, истинно сущие роды бытия. В соответствии с этим «диалектика», как ее понимает Платон, это, прежде всего учение об онтологических прообразах, образцах и причинах вещей чувственного мира.

В чрезвычайно важных диалогах: в «Софисте», «Пармениде», а так же в некоторых других - Платон отступает от метафизической характеристики «идей». В этих диалогах он стремится доказать, что высшее роды всего сущего: бытие, движение, покой, тождество и изменение - могут мыслиться только таким образом, что каждый из них и есть и не есть, и равен и не равен самому. В первом случае получается нелепый вывод, будто движение должно остановиться, а покой - двигаться. Во втором - бытие, будучи отличным, от движения и от покоя, не должно не двигаться, не покоиться. Но «что не движется, - спрашивает Платон, - как тому не покоиться... что не покоиться, как, опять-таки, тому не двигаться.».

Разберем эту проблему более подробно.

Разрешение сформулированного здесь противоречия Платон дает в том же «Софисте» в учениях о родах сущего. Движение несовместимо с покоем и покой - с движением. Но так как движение существует и покой существует, то бытие должно быть совместимо и с движением, и с покоем.

Итак, мы уже получили три высших рода: бытие, движение и покой. Каждый из этих трех родов есть одновременно и тождественный (по отношению к самому себе), и иной (по отношению ко всем остальным родам).

Платон доказывает, что тождественное и иное должны быть отличаемы от покоя и движения. Но так как покой и движение - противоположности и так как все, что высказывается о противоположностях, не может быть ни каждой из этих противоположностей в отдельности, ни той и другой вместе, то покой и движение должны отличаться от тождественного и иного.

Тождественное отличается и от бытия. В самом деле, если бы тождественное не отличалось от бытия, то, утверждая, будто покой существует так же, как существует и движение, мы должны были утверждать, будто покой тождественен с движением. Но тождественное отличается не только от покоя и движения, но также и от бытия, то это значит, что в тождественном мы должны признать четвертый и самостоятельный род сущего наряду с родами покоя, движения и бытия.

В учении Платона об ином существует очень важная особенность. Состоит оно в том, что, по Платону, все первые четыре рода сущего - и бытие, и покой, и движение, и тождественное - принадлежат или причастны роду иного. Так, движение есть иное. Оно иное не как движение, но лишь, поскольку движение не есть покой, не есть бытие, не есть тождественное.

В силу доказательств, развиваемых в «Софисте», должна быть отвергнута не только безусловная подвижность, но и безусловная неподвижность сущего. Как только сущее делается предметом познания, оказывается, что познаваться оно не может ни при условии, если сущее рассматривается в качестве движущегося, ни при условии, если оно рассматривается только как неподвижное. Кто познает - тот действует; то, что познается, испытывает действие.

И действие, и страдательное состояние предполагает изменение, а изменением, в свою очередь, предполагается движение. Кроме того, познание сущего предполагает разум, разум может быть мыслим только в душе, душа же, будучи живой, всегда причастна к движению. «Поэтому, для философа, и для всякого, кто особенно ценит знание, по-видимому, совершенно необходимо не принимать неподвижной вселенной».

По мнению Платона, еще менее допустима точка зрения тех, кто двигает сущее всеми способами. Таких философов не следует слушать. Решение этого вопроса состоит в том, чтобы поступать подобно детям, которые делают, «чтобы все было неподвижным и двигалось», то есть «признавать бытие и вселенную вместе и недвижимой и подвижной».

Но это решение приводит к новому противоречию. По мнению Платона, кто утверждает, что движение и покой равно существуют, тот должен или признать, что движение и покой тождественны с бытием, а потому тождественны между собой, или признать, что бытие и объединяет движение и покой, но отличается от них обоих.

В первом случае получается странный вывод, что движение должно остановиться, а покой двигаться.

Во втором случае бытие, будучи отличным и от движения, и от покоя, не должно не двигаться, не покоиться.

Далее Платон дает разрешение этой проблемы: движение несовместимо с покоем и покой с движением. Но так как движение существует, и покой тоже существует, то бытие должно быть совместимо и с движением, и с покоем. Таким образом, получается три рода: бытие, покой и движение.

Каждый из этих трех родов есть одновременно и тождественное по отношению к самому себе и иное - по отношению к другим родам. То есть движение тождественно по отношению к самому себе и в то же время является иным по отношению к покою.

Но, исходя из этого, возникает еще одна проблема: отношение родов тождественного и иного к родам покоя и движения. Появляется вопрос: совпадают ли эти роды между собой или же тождественное и иное должны быть отличаемы от родов движения, покоя и бытия. Платон доказывает, что тождественное и иное должны быть отличаемы от покоя и движения.

Тождественное отличается от покоя и от бытия. Если бы тождественное не отличалось от бытия, то пришлось бы признать, что покой тождественен с движением. Но если тождественное отличается от покоя, от движения и от бытия, то необходимо признать тот факт, что это четвертый самостоятельный род сущего, наряду с покоем, движением, бытием.

То же самое доказывается в отношении иного. Иное отличается не только от тождественного и от покоя. Иное отличается также и от бытия, оно всегда относительно. Поэтому можно выделить пять родов сущего, самостоятельных по отношению к друг другу:

4 движение,

4 тождественное,

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что четыре рода сущего - бытие, покой, движение и тождественное - принадлежат, или причастны к роду иного. Так, например движение, есть иное не как движение, а лишь, поскольку движение не есть покой, не есть бытие, не есть тождественное и т.д.

В качестве иного по отношению ко всем остальным каждый род сущего не есть остальные роды.

Движение не есть покой. Но в то же время движение есть, поскольку оно как существующее движение должно быть причастно бытию.

Движение не есть тождественное. Но в то же время, будучи движением, то есть самим собой, оно причастно тождественному и в этом смысле есть и тождественное.

Движение и есть, и не есть тождественное. Оно одинаково причастно тождественному и иному. Будучи иным в отношении к покою и тождественному, движение есть иное в отношении к самому иному.

Поэтому движение одновременно и есть, и не есть иное.

И все остальные роды сущего должны быть охарактеризованы как такие, каждый из которых одновременно есть и бытие, поскольку он причастен к бытию, и небытие, то есть иное, чем бытие, поскольку он причастен иному. По мнению Платона, и само бытие не может избежать этой участи. При этом Платон поясняет, что небытие, о котором идет речь, не является совершенно противоположным бытию. Небытие лишь есть нечто иное, чем бытие.

Так как иное - это род существующего, то все частные разновидности иного тоже должны быть существующими.

Область иного беспредельна. Каждое отрицание понятия, означающего известный предмет бытия, очерчивает беспредельную область иного. Противоречия здесь не получается именно потому, что всякая частная область иного рассматривается Платоном как нечто существующее.

Таким образом, Платон подводит нас к выводу, что небытие существует. Этот перевод бытия в иное трактуется у Платона не только как необходимый для мысли, поскольку бытие мыслителя выражает природу самого бытия.

Можно сделать вывод, что в «Софисте» Платон излагает диалектику пяти родов сущего. Мы более подробно остановились на проблеме разграничения этих родов. По моему мнению, Платон довольно четко излагает эту мысль, хорошо аргументируя ее и выводя доказательства своих суждений, очень подробно излагает их.

Искусство побуждать к размышлению и исследовать посредством указания на противоречия, заключающиеся в обычных поспешно составленных мнениях о различных вещах, и есть, согласно Платону, искусство «диалектики».

Сопоставляя мнения и сводя их воедино, мастера диалектики и Платон показывают, что «эти мнения находятся между собой в противоречии... в одно и то же время, о тех же самых вещах, в том же самом отношении и тем же самым образом».

Именно потому, что мыслить противоречивые утверждения об одном и том же, в одно и то же время, в одном и том же отношении недопустимо, обнаружение подобных противоречий в мнениях изобличает мнимого знатока предмета в невежестве.

Именно в «Софисте» Платон подвергает выработанное им же самим учение об «идеях». Учение это было многогранным, одновременно в нем совмещались аспекты онтологический, космологический, теологический, гносеологический и логический.

Во всех этих аспектах «идея» Платона выступает как бестелесная, постигаемая только умом причина, через причастность к которой только и существуют вещи чувственного мира:

4 как прекрасный образец всех вещей;

4 как цель, к которой вещи стремятся;

4 как понятие об общей сущности вещей;

4 как то, что если отправляться от отдельных многочисленных и многократных ощущений, сказывается о виде, как о едином для многого.

В этом диалоге Платон выдвигает ряд доводов, говорящих или о сомнительности, или прямо о невозможности принять это учение. Некоторые из этих доводов предвосхищают знаменитые выражения, которые ученик Платона Аристотель высказал впоследствии против платоновской теории «идей».

Основное сомнение возникает у Платона, прежде всего по вопросу о самой возможности существования «идей» с теми их свойствами, которые изложены нами выше.

Но даже, если допустить существование подобных «идей» с теми их свойствами, возникает вопрос об их отношении к вещам. А именно такие:

4 придется или принять, будто единая и вечная идея как бы раздроблена в бесчисленном множестве, порождающем ею возникающих и погибающих вещей;

4 или придется допустить, что, находясь в вещах, идея целиком находится и вне себя и в самой себе, будучи при этом тождественной себе.

На возникающие таким образом вопросы Платон доказывает, что это не так, хотя ранее он отвечал ссылкой на то, что «идеи» участвуют в вещах и причастны к вещам.

Критика «идей», содержащаяся в «Софисте» резко выделяет этот диалог по содержанию из числа остальных произведений Платона. Особенности литературного стиля и изложения данного диалога также отлично. В нем нет обилия красок, художественно живописующих участников философских споров, а в самих спорах - драматической выразительности и напряженности. Вместо всего этого, в диалоге есть виртуозный анализ понятий, отвлеченная диалектика.

В литературе о Платоне была высказана точка зрения в объяснении платоновской «самокритике», то есть критики Платоном собственной теории «идей». Авторы этой точки зрения не отрицают подлинности «Софиста», но они полагают, что этот диалог, поздний в творчестве Платона, относится к периоду, когда у Платона возникли сомнения в истинности теории «идей».

3. Основной вопрос философии

Основной вопрос философии он решает однозначно - идеалистически. Материальный мир, который нас окружает, и который мы познаем своими чувствами, является лишь «тенью» и произведен от мира идей, то есть материальный мир вторичен.

Все явления и предметы материального мира преходящи, возникают, гибнут и изменяются (и поэтому не могут быть подлинно сущими), идеи являются неизменными, неподвижными и вечными. За эти свойства Платон признает их подлинным, действительным бытием и возводит в ранг единственного предмета подлинного истинного познания.

Между миром идей, как подлинным, реальным бытием, и небытием (то есть материей как таковой, материей в себе) существует по Платону, кажущееся бытие, производное бытие (то есть мир действительно реальных, чувственно воспринимаемых явлении и вещей), которое отделяет истинное бытие от небытия.

Действительные, реальные вещи представляют собой соединение априорной идеи (подлинного бытия) с пассивной, бесформенной «принимающей» материей (небытием).

Отношение идеи (бытия) и реальных вещей (кажущегося бытия) является важной частью его философского учения. Чувственно воспринимаемые предметы не что иное, как подобие, тень, в которой отражены определенные образцы - идеи. Но у него также можно встретить и утверждение противоположного характера.

Идеи присутствуют в вещах. Это отношение идей и вещей, открывает определенную возможность движения к иррационализму.

Много внимания он уделяет вопросу «иерархизации идей». Эта иерархизация представляет определенную упорядоченную систему объективного идеализма.

Идея красоты и добра это одна из самых важных идей для Платона. Она не только превосходит все реально существующее добро и красоту тем, что совершенна, вечна и неизменна (так же, как и другие идеи), но и стоит выше других идей. Познание, или достижение, этой идеи является вершиной действительного познания и свидетельством полноценности жизни.

Заключение

По Платону душа - бестелесна, бессмертна, она не возникает одновременно с телом, но существует вечно. Тело подчиняется ей. Состоит она из трех иерархически упорядоченных частей:

4 воля и благородные желания;

4 влечение и чувственность.

Души, в которых преобладает разум, поддерживаемый волей и благородным устремлениями, продвинутся наиболее далеко в процессе воспоминания. «Душа, увидевшая всего больше, попадает в плод будущего поклонника мудрости и красоты или человека, преданного музам и любви; вторая за ней в плод царя, соблюдающего законы, человека воинственного и умеющего управлять; третья - в плод государственного деятеля, хозяина, добытчика; четвертая - в плод человека, усердно занимающегося упражнениями или врачеванием тела; пятая по порядку будет вести жизнь прорицателя или человека, причастного к таинствам; шестой пристанет подвизаться в поэзии или другой какой - либо области подражания; седьмой - быть ремесленником или земледельцем; восьмая будет софистом или демагогом, девятая - тираном».

Проделанная работа позволяет говорить, что диалектика Платона, так же как и его идеи многогранны и необычны. Доказательства, выдвигаемых предположений, Платон строит в строгой логической последовательности и иерархичности. Поэтому можно сказать, что приводящиеся и выдвигающиеся идеи и мысли Платона в «Софисте» логически обосновываются.

Список литературы

1. Асмус В.Ф. Античная философия. - М.: Высшая школа, 2001. - 400с.

2. Лосев А.Ф. Тахо-Годи. Платон. Аристотель. - М.: Просвещение, 1993.

3. Платон. Софист. / Собрание сочинений. - СПб.: Речь, 1999.

Подобные документы

Жизнь и сочинения Платона. Его социально-философские взгляды. Онтология Платона: учение об идеях. Основные периоды философской деятельности Платона: ученичество, путешествия и преподавание. Центральные понятия его идеализма. Формы правления государства.

контрольная работа , добавлен 15.05.2010


Анализ теории Аристотеля с точки зрения демонстрации сходства и различия взглядов мыслителя с миропониманием его учителя Платона. Сущность расхождения Платона и Аристотеля в вопросах онтологии: учение об идеях и бытии, их познание, взаимосвязь и сущность.

статья , добавлен 21.04.2014


Платон – один из великих мыслителей античности. Формирование философских взглядов Платона. Учение о бытии и небытии. Гносеология Платона. Социальные взгляды Платона. Идеалистическая диалектика Платона.

контрольная работа , добавлен 23.04.2007


Труды Аристотеля как важнейший источник наших знаний в области доаристотелевской философии. Биография и труды Платона. Люди, оказавшие влияние на Платона. Биография и труды Аристотеля. Критика теории идей Платона. Аристотелевская классификация наук.

реферат , добавлен 06.11.2013


Учение Платона о мире идей и мире вещей. Многогранность дарования Платона удивительна. Большой интерес представляет социальная философия Платона. Гносеологическая теория анамнезиса. Учение о человеке и воспитании. Социальная утопия Платона и государство.

контрольная работа , добавлен 10.04.2009


Основа философии Платона. Краткая биография философа. Элементы учения Платона. Учение об идеях и существовании двух миров - мира идей и мира вещей. Основные части человеческой души. Тема любовного влечения (эроса) в учении Платона, его идеи о любви.

реферат , добавлен 25.07.2010


Сократ - легендарный античный философ, учитель Платона, воплощенный идеал мудрости. Его основные идеи: сущность человека, этические принципы, "сократический метод". Философия Аристотеля: критика идей Платона, учение о форме, проблемы государства и права.

реферат , добавлен 16.05.2011


Философские споры двух выдающихся философов античности - Платона и Аристотеля: учения Платона о бытии (проблема статуса идей-эйдосов), душе и познании; учения Аристотеля о причинах, о материи и форме, отношения между идеями и вещами. Различия учений.

реферат , добавлен 20.03.2008


Сущность идей Сократа о роли контроля разума над эмоциями, источник знания и метод его получения. Учение Платона о душе и о разуме как о высшем ее элементе. Предмет теософии и важность развития ментального тела. Сравнение учений Сократа и Платона.

реферат , добавлен 23.03.2010


Произведение Платона "Федон", проблема смерти в диалоге с точки зрения философской концепции философа. Образ Сократа в диалоге. Душа и тело, их роль в смерти и бессмертии по Платону. Система доказательств бессмертия души в произведении Платона "Федон".